Сумгаит. Эпилог трагедии

Опубликовано: Май 29, 2012

Подошел к концу первый судебный процесс над участниками беспорядков в Сумгаите
Судебные протоколы ведутся без эпитетов и сравнений, но нет, кажется, ничего страшнее сухого скрупулезного их цитирования. «Лучеобразный перелом затылочной кости, переломы грудины и шести ребер… Смерть в результате тяжелой черепно-мозговой травмы… Умирающий был обожжен…» Так погибал 62-летиий плотник Шаген Саркисян, за минуту до смерти вышвырнутый разъяренной толпой из своей машины на сумгаитской улице Мира.

КАК ЭТО ПРОИСХОДИЛО? В судебном заседании Верховного суда Азербайджана под председательством Альберта Клокова пытаются не упустить ни малейшей подробности. В ответ на каждую из них — слезы, еще белее кажутся пальцы, обхватившие голову в черном платке. Каково это слушать, заново переживать жене, сыну, близким?

В какой-то момент показалось, что горе в этом зале с двух сторон сомкнулось: горе жены убитого — горе матери и отца обвиняемого в убийстве. У бригадира штукатуров Салеха Исмаилова и дворника Чимназ Аббасовой 8 детей, один из них, Тале,— на скамье подсудимых. «Мне стыдно смотреть на людей. Я не могу в это поверить»,— сказал превратившийся в потухшего старика 50-летний отец. Но сын не отрицал преступления: да, это он нанес избитому, поваленному на асфальт Саркисяну два страшных удара по голове металлическим прутом.

…Все дни процесса маленькое здание суда в 9-м микрорайоне Сумгаита было оцеплено многочисленными, нарядами милиции. Недалеко от входа выставили двух автоматчиков в касках и специальных жилетах с примкнутыми к стволам штыками. Понятны опасения. Но эта подчеркнутая боевая готовность, образцовое оцепление при полном отсутствии желающих его прорвать напомнили нам совсем другое — беспомощность сумгаитской милиции в первые, самые тяжелые дни беспорядков. Еще придет черед суда над теми, кто семь часов в ожесточенном зверстве штурмовал квартиру, где двое оборонялись кипятком, током, кулаками, — конец этого дикого штурма был страшен. Но ведь все семь часов они звонили, обращались в милицию!

Еще предстоит выяснять, как получилось, что 28 и 29 февраля многие телефоны в городе отключились, кто ответит за успокаивающие советы: «Сидите дома», в то время как людрй нужно было срочно эвакуировать. Одно очевидно: бездействие тех, от кого были вправе ждать защиты, поощрило толпу. Поощрило на убийства и изнасилования, на разгром
200 квартир, 50 магазинов и киосков, поджог 20 автомашин.

Более десятка офицеров — руководителей сумгаитской милиции сейчас из органов МВД уволены. Прокуратура СССР ведет специальное расследование.

БОЮСЬ, мало серьезного будет в уроках сумгаитских событий, если ограничатся лишь увольнениями начальников. Слишком свежо в памяти время, когда руководитель района, области — да что там, страны! — становился у нас героем всех побед либо виновником любых просчетов.

В тесном зале суда я сижу и четырех-пяти шагах от 20-летнего Исмаилова, обвиняемого в страшном преступлении. Бледный, тонкая шея с бегающим кадыком, смотрит все время в пол. Трудно верится в показания одного из свидетелей: «Я видел его в толпе. Он кричал, как все, и был веселым». Из тех, кто «как все», уже арестовано более 80 человек: большинство рабочие, большинство — комсомольцы. Подавляющее большинство — вчерашние жители села, постояльцы заводских общежитий и «нахалстроев». Почему бы, сменяя здесь первого секретаря горкома комсомола, не посмотреть, что, кроме членских билетов, дал «передовой отряд молодежи» этим молодым людям, подробности преступлений которых поразили даже судмедэкспертов?

Суд призван давать четкие однозначные ответы. Но кто ответит, почему никогда раньше не имевший дело с милицией Тале пошел в тот вечер убивать армян, почему кричал, он и веселился, почему убил? Он не знал Шагена Саркисяна, не был знаком с тремя его сыновьями, он не держал злобу и обиду ни на одного конкретного армянина, живущего на этом свете, зато у. него перед глазами были армяне — друзья отца по бригаде, и он приятельствовал с их сыновьями… Кто знает ответ, ответьте!

Жестокие события, суть которых мы пытаемся сейчас понять, потребовали житейского мужества от простых, никак не склонных к подвигам людей. Пенсионерка Махлуга Алиева двое суток прятала своих соседей — семью Осипа Даниеляна; чтобы квартиру не разграбили, табличку на их двери замазала краской и нацарапала другую, азербайджанскую фамилию. На третий день Даниелянов эвакуировали в горком, и хотя было еще неспокойно, пенсионерка Алиева, сварив обед на троих, отправилась через весь город с кастрюльками. Полдня разыскивала своих соседей среди сотен эвакуированных — и нашла. А недавно Даниеляны, уезжавшие в Ереван к сыну, возвратились в Сумгаит. Они — одна из 253 вернувшихся семей. Правда, 965 еще в других городах. Да и Даниеляны краску с дверной таблички стирать не спешат.

Испуг и скованность после случившегося ощутила и церковь.

— Прихожан стало значительно меньше,— рассказывает настоятель армянской церкви святого Григория-Просветителя в Баку Давид Диланян,— многие огорчились, узнав, что нашу церковь пытались поджечь. Недавно, на Пасху, мы подсчитали: к нам пришло втрое меньше обычного.

СУД идет… В городе очень хочется забыть об этом. По-летнему жарко. На каждом перекрестке лотки с клубникой, черешней, пунцовыми помидорами. Что еще надо?!

А надо, считает новый председатель Сумгаитского горисполкома, недавний директор алюминиевого завода Расим Эмембейли, отселить злополучные трущобы «нахалстроя» — беду города и поставщик кадров февральской толпы. Решено предоставить семьям землю и ссуды для настоящего строительства. Чтобы развязать этот узел, потребуется и городу построить вдвое больше жилья в следующем году. В принципе задача разрешимая, если будут помогать. Вот, скажем, в нынешнем квартале на социально-бытовые нужды Сумгаиту выделили в пять раз больше обычного денег. Но неужели, чтобы решать городские проблемы, обязательно нужна такая встряска?

Центром всех сумгаитских событий был автовокзал, здесь собирались хулиганы и погромщики, отсюда начинали они свои шествия. Задумал председатель горисполкома построить новое здание, а старый автовокзал из центра города убрать, прежде всего, как напоминание о событиях.

Но не так это просто — забыть. Память о тех нескольких днях будет болью не один год.

Не будем скрывать, страшные события выделили Сумгаит в общественном сознании отнюдь не в лучшую сторону. Название города теперь мало ассоциируется с трудовыми победами. Нелегко будет развеять дурную славу. Но ошибкой была бы и изоляция Сумгаита. 26 городов прислали его туристскому бюро отказ в сотрудничестве. Что ж, никто насильно сюда гостей затягивать не станет. Но ведь при таком круговом отказе и сумгаитцы лишаются возможности путешествовать по стране, бывать в других городах и республиках. Жаль, ведь изоляция не лучший способ интернационального воспитания.

…Когда я передаю этот репортаж, закончены прения сторон. Государственный обвинитель, помощник Генерального прокурора СССР Вячеслав Лебедев попросил осудить Т. Исмаилова к 15 годам лишения свободы.

***

Просовещавшись более пяти часов, к концу дня 16 мая Верховный суд Азербайджанской ССР вынес приговор, которым назначил Т. Исмаилову максимальную меру лишения свободы, предусмотренную законом,— пятнадцать лет.

Виктор ЛОШАК,
наш специальный корреспондент.
«МОСКОВСКИЕ НОВОСТИ» №21, 22 мая 1988 г.