«Главный обвиняемый – Горбачев»

Опубликовано: Март 13, 2012

Интервью с адвокатом Рубеном Саакяном

Рубен СААКЯН, ныне председатель Палаты адвокатов РА, в октябре 1988 года участвовал в судебном процессе в Сумгаите, на котором рассматривались некоторые эпизоды одной из самых страшных трагедий армянства Азербайджана.

– 30 октября 1988 года в газете “Коммунист” было опубликовано интервью с вами, которое называлось “Настал ли час расплаты?”. Сегодня, спустя 20 лет, этот вопрос, к сожалению, вновь звучит риторически: настал ли все-таки час расплаты за “сумгаит”?
– Час прошел давно, но расплаты так и не последовало. И не только за “сумгаит”, но и за другие преступления против армянского народа в разных городах Азербайджана, которые нельзя квалифицировать иначе, как геноцид. Были расследованы отдельные эпизоды “сумгаита”, состоялось несколько судебных заседаний в разных городах Союза, назначены сроки тюремного наказания некоторым из погромщиков, которые отсидели очень короткие сроки и вышли на свободу. Что стало с остальными возбужденными уголовными делами и обвиняемыми – мы не знаем. Зато знаем, что организаторы преступления остались безнаказанными, и знаем, что менее чем через 2 года “сумгаит” повторился в Баку, где было десятки убитых, сотни раненых, десятки тысяч униженных, ограбленных и изгнанных. За это уже не понес наказания никто. А ведь речь идет о времени, когда еще существовал Советский Союз. . .

– Вспомните, пожалуйста, подробности того судебного процесса, в котором вы участвовали.
– Выездное заседание Воронежского областного суда, председательствующей на котором была судья В. Королькова, началось в Сумгаите 12 октября 1988 года. Я принимал в нем участие в качестве представителя интересов потерпевшей стороны – вначале Риммы Аванесян, двоих сыновей которой забили насмерть в ходе погромов, а затем и еще нескольких потерпевших. На скамье подсудимых находились трое азербайджанцев. Один обвинялся в убийстве, второй – в покушении на убийство, третий – в участии в массовых беспорядках.
В первый день мы потребовали время для более подробного ознакомления с материалами. Заседание возобновилось 24 октября, когда я обратился с ходатайством вернуть дело на дополнительное расследование, обосновав его 17 пунктами. Приведу один из них. Одному из обвиняемых было предъявлено обвинение в совершении убийства Валерия Аванесяна и покушении на убийство его брата Альберта, совершенных “из хулиганских побуждений”. Между тем из материалов дела было ясно, что братьев убивали одновременно на небольшом расстоянии друг от друга. Убийства, совершаемые в присутствии членов семьи, в судебной практике считаются особо тяжкими, и я ходатайствовал о признании убийства В. Аванесяна совершенным с особой жестокостью. Кроме того, в ходатайстве были выдвинуты серьезные претензии к правоохранительным органам и городским властям, не пытавшимся остановить массовые преступления. Как и следовало ожидать, ходатайство было отклонено.
Однако уже 27 октября мы вынуждены были покинуть зал суда и отказаться от дальнейшего участия в процессе. Оставаться в Сумгаите и участвовать в заседании становилось опасно и для потерпевших, и для меня: в наш адрес постоянно раздавались ругательства и неприкрытые угрозы расправы. Никакой реакции на эти угрозы со стороны суда и правоохранительных органов не следовало. Многие свидетели, в том числе азербайджанцы, боялись давать показания. Атмосфера становилась невыносимой. В этих условиях не оставалось ничего иного, как покинуть Сумгаит.
Судебный процесс был продолжен без потерпевшей стороны и ее представителя. В дальнейшем некоторые другие эпизоды сумгаитских событий были рассмотрены еще в нескольких судах, в том числе в Верховном суде СССР.

– Заметны ли были какие-то тенденции в ходе судебного процесса?
– Даже за несколько дней нашего участия стало ясно, что следственной группе и суду была спущена установка: не допустить доказательства того факта, что события в Сумгаите были заранее организованным и тщательно спланированным преступлением. Тем самым стремились подтвердить известные слова генсека о том, что это, мол, были отдельные хулиганские действия “бесчинствующих элементов”. Приведу в качестве доказательства еще один пример.
Один из свидетелей – азербайджанцев – заявил на суде, что может опознать милиционеров, которые присутствовали при убийстве Валерия Аванесяна, однако не предприняли ничего, чтобы предотвратить его, хотя находились при полном оружии. Свидетель называл марку и цвет автомобиля, говорил, что сам обращался к ним с просьбой помочь Аванесяну, который еще подавал признаки жизни, а они в ответ – “все равно сдохнет. . . “. Так вот, ни один из задержанных по делу не был предъявлен этому свидетелю для опознания. Следствие также не пыталось установить, кто те сотрудники милиции, которые не предотвратили убийства.
Другой важной особенностью проведенного следствия и судебного разбирательства было то, что массовое преступление, которое по всем правовым категориям действительно подпадает под определение геноцида, было разделено, раздроблено на отдельные “мелкие” эпизоды. За этими “мелкими” эпизодами стояла потеря всего имущества сотен семей, нажитого долгими годами. В ходе сумгаитского заседания мы предъявили иск о том, чтобы признать ответчиком правительство Азербайджана, поскольку именно оно обязано было предотвратить геноцид и защитить жизнь граждан, их дома и имущество. Иск, естественно, был отклонен.

– Упоминались ли в уголовном деле фамилии должностных лиц, виновных в бездействии властей и правоохранительных органов?
– В материалах дела есть показания о том, что первый секретарь сумгаитского горкома Муслимзаде выступал на митинге 26 февраля с лозунгами: “Карабах – наш!” и “Армяне – вон из Азербайджана!”. Сразу после этого митинга озверевшие толпы ринулись громить квартиры армян. Фигурировали также фамилии милиционеров, которые не вмешивались в происходящее, а наоборот, подстрекали погромщиков: “Идите и делайте с армянами что хотите, только не поджигайте квартиры, чтобы они потом достались нам”.
Однако для меня главным обвиняемым в “сумгаите” является Горбачев, который виновен и в бездействии властей, и в опоздании войск на три с лишним дня. Из материалов дела очевидно, что все было подготовлено заранее – собраны и розданы камни, булыжники, железные прутья, арматура. В домах азербайджанцев отключали свет, чтобы легко было вычислить армянские квартиры. . . Есть в материалах и тот факт, что убийство одного из братьев Аванесянов совершалось на глазах у трех русских – сотрудников военной комендатуры, здание которой находилось за забором дома жертв. Эти люди наблюдали в щелку забора за тем, как избивают и мучают молодого парня, но не предприняли ничего, чтобы помочь ему. О чем это говорит, если не о сознательном бездействии властей?
Именно поэтому я считаю ответственным за “сумгаит” советское руководство и лично Михаила Горбачева. Все, что он заявлял по поводу “сумгаита”, было ложью. Достаточно вспомнить поведение Горбачева на известном заседании Политбюро, где генсек просто пытался защитить самого себя. Отсюда – известная фраза о том, что “войска опоздали на три часа”, хотя всем было известно, что погромы шли трое суток. “Сумгаит” был организован руководством Азербайджана и СССР, у которых были все возможности для предотвращения и пресечения этого массового преступления. Но власти бездействовали. Наоборот, потом принимались все меры к тому, чтобы умалить вину преступников и спустить на тормозах дела о жутких убийствах, массовых изнасилованиях, погромах, насилиях, грабежах. . . Я думаю, причина организации “сумгаита” и бездействия союзных и азербайджанских властей состоит в том, что 20 февраля 1988 года Совет народных депутатов НКАО принял решение о выходе из состава Азербайджана. На их взгляд, это было проявлением сепаратизма, который мог стать примером и для других регионов СССР. Поэтому акции устрашения с целью не допустить развития нагорно-карабахского прецедента оказались единственно “правильным” решением, на которое была способна политическая верхушка СССР.

– Что предпринималось руководством Армянской ССР для защиты интересов сумгаитских армян?
– Практически ничего. Все делалось лишь в частном порядке. Наша республика не занималась судебными процессами, не было никакой организации защиты интересов пострадавших. Адвокатов приглашали родственники убитых и сами потерпевшие. Были всего лишь отдельные заявления и обращения отдельных должностных лиц – скажем, генпрокурор Армянской ССР обращался к своему союзному коллеге. Как правило, в ответ следовало молчание: генпрокурор СССР никак не реагировал на тот факт, что преступные действия в течение нескольких дней предпринимались в отношении представителей только одной этнической группы – армян, в отношении беззащитных женщин, детей, стариков в условиях полного бездействия руководства Азербайджанской ССР и правоохранительных органов. Между тем армянская сторона должна была обязательно иметь своего официального представителя на судебных процессах, следить за их ходом, требовать объективного следствия и суда, выявления и наказания организаторов и исполнителей. Нужно было собрать материалы, создать архив, анализировать его, делать выводы и т. д. Ничего этого сделано не было тогда и не сделано до сих пор.

– Азербайджанская сторона постоянно намекает на то, что геноцид в Сумгаите был якобы организован самими армянами. Фигурировали ли в материалах дела армянские фамилии?
– Одна фамилия действительно прозвучала, причем вскользь, без имени, отчества и других данных. Однако факт его участия, насколько мне известно, так и не был установлен следствием. В противном случае это бы постоянно и громко подчеркивалось. Для нас вообще так и осталось неизвестным общее число тех, кто шел по делу в качестве обвиняемых. Прозвучало число 95, но сколько их было задержано и предано суду, так и осталось неясно. Не могу не привести такой факт: в ходе сумгаитского заседания адвокат одного из них, обвиняемого в убийстве и покушении на убийство, потребовал передать дело на рассмотрение. . . товарищеского суда. . .

– Преступления против человечности, как известно, не имеют срока давности. Если сегодня, спустя 20 лет, Армения решит обратиться в международные судебные инстанции с требованием признать события в Сумгаите геноцидом, достаточна ли для этого имеющаяся в нашем распоряжении правовая папка документов?
– Согласно статье 3 Конвенции ООН по предотвращению и наказанию за преступление геноцида, под геноцидом понимаются действия, совершаемые с намерением уничтожить полностью или частично какую-либо национальную, этническую, расовую или религиозную группу как таковую: а) убийство членов такой группы, б) причинение серьезных телесных повреждений или умственного расстройства членам такой группы. Все это, как неопровержимо свидетельствуют материалы судебных дел и показания многочисленных свидетелей, имело место в Сумгаите 27-29 февраля 1988 года. Но геноцид так и не был назван геноцидом и остался безнаказанным, породив новые преступления против армян в Азербайджане. Хранящиеся в архивах Азербайджанской Республики и бывших союзных, ныне российских архивах материалы уголовных дел дают для этого все основания.
Скажу больше. Достаточно взять за основу показания только азербайджанцев – обвиняемых и свидетелей, однозначно свидетельствующих о главном: в течение трех дней совершались убийства и преследования представителей одной национальности – армян. Но все это только в одном случае: если на то будет политическая воля российского руководства. А ее, уверен, не будет. Да и руководство Армении вряд ли на это пойдет.

Автор Марина ГРИГОРЯН
Голос Армении