Геноцид длиною в век

Бакинская трагедия в свидетельствах очевидцев

Книга первая

  1. Предисловие
  2. Рудик Бабаян
  3. Григорий Гасанян
  4. Лариса Артемовна Кушманян
  5. Мариетта, Жанна Каспарова
  6. Сусанна и Лилиана Авчиян
  7. Эрик Григорян
  8. Кушманян Владимир Шагенович
  9. Сабина Маилян (Харатова)
  10. Роман Лаврентьевич Сафаров
  11. Тигран Мовсесов и Нина Погосян
  12. Каринэ Торосян
  13. Владимир Бабаян
  14. Жанна Викторовна Коцишевская
  15. Юрий Сафаров
  16. Серж Айрапетов
  17. Cаро Осипян
  18. Елена Хаджибекова
  19. Сергей Багдасаров
  20. Светлана и Игорь Маркосовы
  21. Розалия Арзуманова
  22. Лилия Саакова
  23. Арегак Багирян
  24. Олег Петросян
  25. Карен и Лиза Аллахвердяны
  26. Анна Аствацатурян-Теркот
  27. Аревик Макасчян
  28. Норик Аствацатуров
  29. Гарик Дадян
  30. Роберт Мирзоян
  31. Марина и Дэвид Исраеляны
  32. Мария и Григорий Карамовы
  33. Вильям Кленер и Анжелика Карамова
  34. Лариса Балаян
  35. Лиана Мовсесова
  36. Лиана
  37. Микаэл и Роман Оганесяны
  38. Александр Ниязян
  39. Рудольф Амирян
  40. Роальд Решетников
  41. Цатурян Юрий Амаякович
  42. Валерий Михайлович Оганов
  43. Тед (Тадеуш) Осепян
  44. Нона Погосян
  45. Диана и Вреж Акопян

Диана Андреасова – Акопян
Вреж Акопян – супруг

Диана Андреасова - Акопян

Проживали в Баку по адресу: пр. Ленина, 72 (Арменикенд).

Диана:

Я родилась в Баку. Моя бабушка с материнской стороны была из известного рода Калантаровых, и в начале века семья вынуждена была бежать в направлении Красноводска. Потом вернулись в Баку, и я помню, как в последние годы жизни прабабушка все время передвигала мебель и говорила, мол, «турки идут». Потом бабушка переехала в Москву. Я в детстве часто спрашивала у нее, почему они в Баку остались, а она отвечала: «Ну как, квартира же была». Мы жили в центре города на улице, которая тогда называлась Мамедалиева, около музея истории, в так называемом маиловском доме. Мой прапрадед купил эту квартиру за 5000 золотых червонцев еще в 1905 году. Он был известный брокер на бакинской бирже. Мой дедушка Бабкен Кочарян погиб в 29 лет, в 1944 году – при форсировании Дуная, и бабушка Тамара так и не вышла больше замуж. Маме было тогда всего 4 года, и она практически не видела своего отца.

Мои родители развелись, и мама вышла замуж за азербайджанца, так что у меня отчим азербайджанец. Я с 12 лет каждый год ездила в Москву к бабушке. И я уже тогда прекрасно понимала, что жить в Баку нельзя и надо оттуда бежать. Я думала, что геноцида, возможно, и не будет, но дискриминация и преследования армян уже были налицо. Мой папа всегда говорил мне, что, поскольку наша фамилия Андреасовы, он не может здесь быть министром сельского хозяйства, может стать вторым, третьим, но никак не первым лицом. Когда я его спрашивала, почему бы нам не переехать в Армению, он отвечал, что не знает армянского и не сможет работать.

В 17 лет я поступила в институт в Москве и уехала. И никогда не жалела об этом. Бакинские события я не видела, знаю о них только со слов моих соседей, русских и евреев, которые перед отъездом в Израиль жили у меня в Москве по 2–3 месяца. Они мне рассказывали кошмарные вещи. О том, как заходили представители Народного фронта в армянские квартиры. Рассказали про старушку Карганову, правнучку очень известного промышленника. Ей было 80 лет. Квартира ее была битком забита антиквариатом, я ходила к ней в детстве в гости и помню. Карельская береза, большие камины и очень много книг – там были Брокгауз и Эфрон, литература на французском языке, она прекрасно владела и французским, и армянским. Ее избили ворвавшиеся к ней люди, а потом жгли этими книгами печку. Звери, дикари...

Наша соседка Люба, которая живет сейчас в Израиле, до 1991 года оставалась в Баку, не могла выехать. Она рассказывала, как на ее глазах насиловали женщину. Люба целый час стояла у окна в своей квартире и видела эту сцену, это было в 1989 году. Она не отходила от окна, чтобы ее 8-летняя дочка не подошла и не увидела, как бы собой закрывала окно. Делала вид, что курит, разговаривает...

Но в 1990 году я поехала в Баку с мамой, на три дня. Она в то время уже собиралась уезжать в Америку, получила разрешение. Мама жила в Москве с 1988 года, как только случился «сумгаит», она сразу переехала. Но ей надо было поехать в Баку, чтобы собрать вещи, потом она хотела поехать в Армению, попрощаться с родственниками. Мне было тогда 23 года, я была уже замужем.

Мы прилетели на самолете. Нас встретила охрана, которую послал отчим. Повезли домой. Пока мама собирала вещи, я тихонько спустилась к Любе и говорю, давай пойдем на базар. Я не боялась, потому что уже было спокойно, к тому же на армянку я никогда не была похожа. Мы подходим к армянской церкви, и тут она свернула на другую дорогу мимо церкви. Я поинтересовалась почему, а Люба говорит: «Тебе не надо это видеть». Оказывается, на двери церкви висела табличка «туалет». Я слышала, что церковь сожгли, но о таком не знала...

Три дня я была в Баку, но город практически не видела. Мы вылетели в Тбилиси, оттуда в Ереван и вернулись в Москву.

У меня есть сводная сестра по матери Тамила, ей 38 лет, она живет в Нью-Йорке. По отцу азербайджанка, но приняла христианство. Когда эти события случились в Баку, ей было 13 лет. Она видела все эти демонстрации, слышала антиармянские лозунги. Постоянно плакала и кричала отцу и маме: «Я ненавижу и вас, и вас». Тамила пережила страшный стресс, в результате чего у нее нарушился гормональный обмен и она сильно поправилась. Мама переехала с ней в Москву, потом получила статус беженки и разрешение на выезд в США.

Я никогда не испытывала никаких теплых чувств к Баку. Согласна с Гарри Каспаровым: когда его спросили, скучает ли он по Баку, он ответил, что там нет людей, по которым можно скучать. Я никогда туда не поеду, ни за что!


Вреж Акопян

Вреж:

Родился я в Баку в 1960 году. Отец мой был геологом, и мы уехали в Киргизию, а через 10 лет вернулись обратно в Баку. Вначале чувствовал себя не совсем в своей тарелке, потом, конечно, привык, и уже считал Баку родным городом. Но, повзрослев, я тоже, как Диана, начал понимать, что вряд ли останусь в этом городе на всю жизнь. Я знал, что армян заставляли менять фамилию, потому что иначе продвигаться по карьерной лестнице было очень трудно, нужно было в десять раз больше сделать, в десять раз больше подлизываться к начальству, подмазывать руководство, нужно было делать все, чтобы, возможно, чего-то достичь. Ты мог выполнять объем работы втрое больше, чем другие, но тупой начальник все равно был бы над тобой. А самое главное – не было чувства родного дома. Я не чувствовал себя там своим, особенно после того, как узнал историю своего деда по материнской линии Хорена Мартиросова.

Мне было лет 12–13, когда я стал замечать, что у дедушки нет зубов. Когда я стал взрослым, он мне рассказал, что в 1920 году в Баку азербайджанцы выбили ему зубы прикладом. И тогда я стал подумывать о том, чтобы покинуть Баку. Уехали мы в 1988 году: 19 декабря я отправил контейнер, а 20 декабря уехал.

Я жил в Арменикенде, в бывшем военном дворе, почти напротив штаба армии. Бывают дни, которые запоминаешь на всю жизнь, словно это было вчера. 20 февраля был день моего рождения, я болел и на работу не пошел. Сижу дома, смотрю телевизор и слышу вдруг, как народный поэт Азербайджана – не помню фамилии – ругает армян. Я к соседям пошел, Мкртчянам, они, кстати, сейчас тоже здесь живут. Лида, мать, работала заведующей магазином при горкоме партии. Говорю, смотрите, что творится, а они, мол, это ничего, поговорят - пройдет, он дурак, не понимает. Но как мог народный поэт не понимать, он прекрасно понимал, что говорит и делает!

В этот же день в Баку начались демонстрации. Я смотрел на митингующих и пытался понять, что творится. Понимал, что ничем хорошим все это не закончится. Потом случился “сумгаит”... И когда на 3–4 дня запоздала помощь, а Горбачев сказал, что, дескать, войска опоздали на три часа и это была абсолютная ложь, я окончательно понял, что это не в первый и не в последний раз.

К 1989 году большинство моих знакомых уехало из Баку. Более того, я знаю очень много русских и евреев, которые тоже начали покидать Азербайджан. В Баку остались либо малоимущие и не имеющие материальной возможности уехать, либо не очень образованные или уперто верящие в советскую власть люди, в основном пожилые, больные, одинокие, словом, самые беззащитные.

Под Багировским мостом была квартирная биржа и с 1988 года там каждый день собиралось несколько тысяч армян, которые пытались обменять квартиры. Я сам туда ходил. Уже не помню, как, но мне удалось обменять с русской женщиной нашу бакинскую двухкомнатную на однокомнатную в Ереване. Но это было позже. А в начале лета, когда я еще был студентом последнего курса института иностранных языков, пошел как-то на площадь Ленина, а там уже флаг висел – зеленый, с полумесяцем, мусульманский флаг. Помню, мне еще товарищ, которого я встретил, сказал, ты что, дескать, с ума сошел? Я ведь по-азербайджански очень плохо говорю, но, с другой стороны, на армянина тоже не особенно похож. Ребята мне сказали: «Если тебя узнают, могут разорвать на части». На митинге звучали в основном лозунги типа «смерть армянам», выходили какие-то люди и рассказывали, что якобы в Армении над азербайджанцами измываются, а лейтмотивом всего этого было то, что это наша земля и армянам здесь делать нечего. Я понял, что скоро будет совсем плохо, и в Баку произойдет второй «сумгаит». Не знал, когда именно это случится, но оставаться в Баку для меня уже было невозможно.

Моя мать работала на бакинском ювелирном заводе, в столовой. Как-то, примерно в конце мая, она пришла домой и говорит: «Вреж, что-то у нас обстановка все хуже становится». Сначала к ней просто приходили и рассказывали, что там «творят армяне», а потом уже открыто говорили: «Ты еще здесь?» Самые доброжелательные азербайджанцы, которые на самом деле ее уважали, любили, подходили и говорили: «Аня-хала, мы тебя любим, уважаем, но среди нас всякие есть. Ты лучше подумай о своей безопасности». А некоторые открыто угрожали: «Ах ты, армянка, ты еще здесь? Ты хочешь, чтобы тебе тоже голову отрезали?» И когда однажды она, придя домой, плакала и тряслась, я больше ее на работу не отпустил. Отправил в Ереван к родственникам и сказал, что постараюсь защитить диплом, если получится, и тоже приеду. Хотел все-таки квартиру обменять.

Последний день в Баку я помню, словно это было вчера. За день или несколько дней до этого я наконец-то контейнер с вещами отправил. Несколько дней подряд приходил с друзьями на станцию, а знакомый русский майор говорил: «Вреж, я ничего не могу сегодня сделать, ничего». Все было перегружено, загружено до предела. И вдруг на третий раз все получилось. Я уже взял билет, выехал в аэропорт на три-четыре часа раньше, не зная, как удастся доехать. Помню последние часы в аэропорту: вся площадь, особенно зал ожидания, была заполнена армянскими беженцами. Дети, женщины, старики – все семьями сидели на полу, как большой цыганский табор. Наверное, человек 300, 500, может и тысяча... Не было ни одного свободного места, и через пятнадцать минут я почувствовал, что начинаю сходить с ума: невозможно было смотреть на страдания несчастных людей. Я поднялся на второй этаж, где был ресторан, захожу, а там всего пара столиков заняты. И музыка играет какая-то такая легкая. На фоне того, что происходило внизу, это было похоже на сказку...

Хотел бы добавить про судьбу моей родной тети. Она была образованной, грамотной женщиной, работала начальником цеха Бакхимфармзавода. Уехала в Ереван, а оттуда решила поехать жить на родину, в Карабах, в село недалеко от Нахиджеваника. Они с моим отцом родом из Аскеранского района. Я им сказал, что в деревню лучше не ехать, в Степанакерт – да, но в деревне, да еще и напротив Агдама, жить опасно. А отец мне ответил, что с агдамскими азербайджанцами они всегда как братья жили. К сожалению, я оказался прав. Как-то ночью азербайджанцы вошли в село и из окраинных домов похитили мою тетю и еще несколько женщин. Что с ними сделали – даже не хочется, честно говоря, представлять. Правда, она была слишком старая, чтобы ее изнасиловали, но что с ней стало, мы до сих пор не знаем.

Сиэтл, штат Вашингтон, США
29.03.2014 г.





Armenia

Подготовлено при содействии Центра общественных связей и информации аппарата президента РА, Армения, Ереван

stop

Сайт создан при содействии Общественой организации "Инициатива по предотвращению ксенофобии"


karabakhrecords

Copyright © KarabakhRecords 2010

fbtweetyoutube

Администрация готова рассмотреть любое предложение, связанное с размещением на сайте эксклюзивных материалов по данным событиям.

E-mail: [email protected]