Геноцид длиною в век

Бакинская трагедия в свидетельствах очевидцев

Книга первая

Опубликовано: Июнь 12, 2017

Григорий Гасанян

Проживал в Баку по адресу: ул. 2-я Северная, 26, кв. 46.

Я – коренной бакинец, родился, получил образование и работал в этом городе. Родители родом из Карабаха, переехали в Баку после женитьбы в 1951 году.

В 1989 году, когда в городе было очень тревожно, мне позвонил сослуживец и сказал, что представители Народного фронта приходили в наше учреждение и спрашивали, мол, почему армяне продолжают у вас работать. Коллеги ко мне хорошо относились, но я не хотел никого подводить, поэтому взял отпуск и уехал. Билеты в Армению невозможно было достать, поехал через Грузию.

В начале декабря 1989 года я вынужденно вернулся в Баку, чтобы вывезти кое-какие вещи. Удалось отправить один контейнер, потом я начал искать способы выехать из города. Билетов в Армению, конечно же, не было. К авиакассам невозможно было приблизиться. Однажды я попытался подойти и увидел, как к людям в очереди подходят какие-то типы и требуют показать паспорта. Я был свидетелем того, как подошли к двум пожилым армянкам. Одной велели показать паспорт, она начала сопротивляться, а другая в это время пыталась убежать... Они смотрели, как она бежит, и громко смеялись, а потом погнались за ней. Чем все это закончилось, я не знаю, но было страшно. Понимаете, страшно, когда пожилая женщина в ужасе бежит и над ней смеются. Я не могу это забыть. Пусть каждый представит, что это могла быть его мать...

В нашем доме было как будто спокойно. Соседи ко мне всегда хорошо относились, с уважением. Но вот 10-го то ли 11 января 1990 года, точно не помню, несколько человек поднялись на наш этаж. Я был один в квартире, свет не горел. Они постучались, я, естественно, понял, кто это, и дверь не открыл. Они поднялись выше, потом снова спустились к нам. Дверь нашей квартиры была очень прочная, сейфовая. Они хотели выломать ее, но не смогли. И пока они ломали дверь, я выпрыгнул из окна, со второго этажа. Но удачно – ничего себе не повредил, переломов не было. Пошел в милицию, там, естественно, никак не отреагировали на мой рассказ. Только спросили, мол, а чего вы тут до сих пор сидите...

Я вернулся домой, думая, что квартиру уже, наверное, заняли. Но оказалось, что мои соседи защитили ее. Они мне сказали, что устроили погромщикам такое, что те больше не сунутся в наш дом. Я поднялся к соседям, а в это время другая толпа нагрянула. Они проникли в мою квартиру не через дверь, а через балкон, сломали стекла на веранде. Все, после этого я в свой дом уже не заходил. Там поселились какие-то азербайджанцы. Мне пришлось покинуть Баку паромом, поскольку в аэропорту лучше было не появляться: там орудовал Народный фронт и они быстренько вычисляли всех армян.

Перед отправкой парома, когда мы на пристани стояли, на моих глазах к молодой женщине подошли якобы для досмотра ее багажа, представились, что из Народного фронта. Потом она обнаружила, что все золото у нее украли. Паром наш был большой, пассажиры в основном армяне-старики. Помню троих – пожилых мужчину и двух женщин. Мужчина подошел к капитану и попросил: «Товарищ капитан, не оставляйте нас, мы замерзнем здесь. Помогите». Тот успокоил, что никого не оставит и всех возьмет на борт. Мужчина был в свитере, а женщины в домашней одежде, в халатах. Они стояли и мерзли на холоде, пока не сели на паром. Еще помню, как в Красноводске одной из женщин сразу набросили на плечи старенькую каракулевую шубу.

На пароме я встретил знакомых – сотрудницу с бабушкой и мамой. У меня были деньги и я предложил им снять каюту. И хотя на пароме вместе с нами находились сотрудники то ли Министерства обороны, то ли внутренних войск, женщины отказались, потому что боялись, что в каюте члены экипажа могут с нами что-то сделать.

Сан-Франциско, штат Калифорния, США.
31 марта 2014 г.