Геноцид длиною в век

Бакинская трагедия в свидетельствах очевидцев

Книга первая

Опубликовано: Июнь 12, 2017

Кушманян Владимир Шагенович

Проживал в Баку по адресу: ул. Шаумяна, 28, блок 5, кв. 43.
Работал хирургом в медсанчасти Министерства промышленного строительства Азербайджанской ССР.

Мне пришлось убегать из Баку дважды. В первый раз это случилось в ноябре 1988 года. Мы приехали в Москву, откуда нас через несколько дней переправили в Ереван, как раз в ночь перед Спитакским землетрясением 1988 года. Разместили в здании детского сада, где мы прожили до тех пор, пока Горбачев вместе с первым секретарем ЦК компартии Азербайджана Везировым не объявили, что мы можем возвращаться, все хорошо и ничего с нами не будет.

Но вернувшись в Баку, мы сразу же почувствовали весь ужас этого ада. Трудно передать словами, что там творилось, какой степени достигла антиармянская истерия. Дошло до того, что моему сыну сломали руку, и мы обратились в травмопункт по улице Гоголя (показывает документ). Издевались над моей женой по месту работы так, что она была вынуждена написать заявление коменданту города Баку генералу Колесникову, где подробно описала ситуацию. А в ответ получила издевательское письмо (показывает письмо) о том, что там никаких проблем нет, все прекрасно. Тем не менее 12 работников армянской национальности оттуда уволились по собственному желанию, а часть просто вышла на пенсию.

Убийства, массовые издевательства, избиения происходили каждый день, жить было просто невозможно. Убили моего товарища, стоматолога Гришу Степаняна. Он вернулся в Баку, чтобы попытаться обменять квартиру. Но на углу улиц Шмидта и Телефонной его затащили в один из подъездов и там закололи ножами.

Пришлось нам второй раз бежать из города – в июне 1989 года. Все имущество мы оставили в Баку, ничего взять не удалось, даже фотографии почти все пропали. Приехали в Москву и вынуждены были остаться там. Я обращался и в Прокуратуру СССР, и к Горбачеву, писал всему высшему руководству СССР. Но все мои заявления перенаправлялись в МВД Азербайджанской ССР, то есть тем, кто и творил все эти дела.

Кстати, еще в 1988 году я видел так называемых беженцев из Армении, с Кафана. Их встречали на вокзале эмиссары Народного фронта Азербайджана и давали им указания, как себя вести, что делать. Они оставляли все вещи на вокзале, их сажали в микроавтобусы и везли на площадь Ленина, на митинги. Я сам был на площади Ленина, когда толпе приказывали: «Все садитесь! Кто не сядет, тот армянин». Главным лозунгом там было «смерть армянам», а с трибуны распространялась наглая ложь о событиях, которые якобы произошли в Кафане. С трибуны говорили: «Творите с их женщинами то, что они творили с нашими женщинами в Армении». Я сам слышал, как Везиров сказал, что послали 600 грузовиков в Армению, якобы чтобы вызволить тамошних азербайджанцев. Это было как раз перед землетрясением, всех их спокойно вывезли в Азербайджан и никто никого не преследовал. И уже тогда, в 88-м, у нас в подъезде появлялись надписи «смерть армянам», «бей армян», «армяне, убирайтесь из Баку»...

В конце ноября 1989 года я вновь на несколько дней прибыл в Баку, инкогнито. И зашел в здание штаба Народного фронта, которое находилось по улице Шмидта. Я отлично говорил на азербайджанском и им даже в голову не могло прийти, что я армянин. В штабе постоянно звучала грязная ругань в адрес армян, но главное – я видел там списки адресов армян города Баку, на которых было написано примерно следующее: «Дорогие собратья, азербайджанцы! Идите и отбирайте имущество армян, которые грабили нас все эти годы, оставив нас нищими, а сами разбогатели». Я видел эти списки собственными глазами. Даже поднялся на второй этаж, слышал их разговоры, как они там все планировали и боевиков посылали по адресам.

Я уверен, что все происходящее благословлялось сверху. Мы позже поняли, что все эти разговоры о том, что армия, дескать, опоздала на три дня, три часа или на 20 часов – неправда. Это кому-то было нужно, это было организовано. Еще будучи в Баку, я подходил к людям, которые приехали из Москвы (видимо, из КГБ), спрашивал их, что же это творится? Они лишь пожимали плечами. Я разговаривал даже со старшими офицерами советской армии, которая вошла в город, в частности, с одним полковником. Этот полковник тоже мне ничего толком не мог сказать, отмалчивался.

Потом я узнал, что в ночь на 17 или 18 января 1990 года наша квартира была взломана и ограблена моими же соседями. Насколько мне известно, впоследствии было разрушено и кладбище в районе так называемых Волчьих Ворот, где похоронены мои родители. Отец был похоронен в воинской части кладбища, у входа, а мать – в гражданской части, где в основном армяне похоронены (показывает документы). Я не знаю, есть сейчас эти кладбища или нет, но знаю точно, что надгробья были украдены, потому что они были сделаны из ценного гранита.

Нешвилл, штат Теннесси, США
22.03.2014 г.