Сумгаитская трагедия в свидетельствах очевидцев

Книга вторая

Опубликовано: Июнь 10, 2016

Адян Джульета Яшаевна

27-го февраля в 12.30 мне позвонила невестка и сказала, что ребенок болен. Я пошла к ним и вернулась примерно в 4 часа. По дороге увидела, как мимо толпой проходят какие-то парни. Они были одеты в основном в темно-синюю одежду, желтые полоски сбоку на брюках, в руках несли желтые флаги и металлические прутья. Потом, уже после событий, один мужчина, работник алюминиевого завода, сказал мне, что сам 200 штук этих прутьев изготовил и если бы знал, что для себя их готовит, не делал бы. Директором этого завода был Эминбейли, сейчас он секретарь горкома.

Из толпы кричали, раздавались призывы – долой армян, убивать и жечь армян, Карабах не отдадим. Я решила перейти на другую сторону улицы и с ними вместе дошла до здания горкома, где они все собирались. Некоторые парни из толпы, как циркачи, прыгнули на памятник Ленину. Потом вышла Байрамова, второй секретарь, поднялась на трибуну и рукой вот так вот помахала народу – словно парад принимала. После этого пришел Муслимзаде. Но на трибуну он не поднялся, а подошел к собравшимся. Я не знаю, что там произошло, далеко стояла. Потом увидела, что в одну руку Муслимзаде вложили флаг, а потом сняли с него обувь и дали в другую руку. Он провел их пешком до моря, эту толпу. Я села в троллейбус и поехала домой.

Через несколько часов звонит моя сестра и говорит, Джуля, из дома не выходи, положение тяжелое, знакомый из уголовного розыска звонил и сказал, чтобы не выходили, потому что ситуация серьезная, армян убивают, громят, не можем остановить этих хулиганов. Чуть позже, часов в 7-8 вечера я хотела снова ей позвонить, вижу, телефон не работает. Решила пойти к соседям-азербайджанцам. У сестры никто не отвечал на звонки, и я поняла, что у них телефон тоже отключили. Пришла домой, рассказала – что и как.

Потом утром, часов в 12, телефон вдруг заработал и я позвонила сестре. Слышу, она плачет. Что случилось? Подумала, может на них напали – они в центре живут. Она говорит, не представляешь, что здесь происходит, двух парней соседских убили. Рассказала, что Алик, ее сын, говорит, что его друзей – сыновей Риммы – Валерика и Алика убили1. Я начала сестру успокаивать – мол, что будет то будет, останемся не останемся, родились – умрем. Она спрашивает, у вас такого нет? Говорю – нет, пока тихо. Этот день тоже кое-как прошел, ночью никто из нас не спал, дождались рассвета.

Рано утром опять она звонит и говорит, что напали на дом моего среднего сына Азата. Он жил за Центральной почтой – на улице Ленина, 5-й квартал, 16а, кв. 2. В общем, сестра рассказала, что на дом моего Азата напали, но вышел их сосед, сказал, что здесь армян нет, армяне живут в другом подъезде. Ребенка пожалел, обманул погромщиков, что здесь, мол, армяне не живут. Сестра говорит, хотели дверь сломать, но у него крепкая дверь, не смогли. Оставили и ушли. Потом мы узнали, что в здании, где жил мой сын, армяне просто так не умирали, они защищались и тоже ломали туркам руки-ноги, топором отрубали…. На рассвете, говорят, там видели 2 отрубленные руки. Защищались, пока их самих не убивали.

Я испугалась, вся дрожу, говорю, ты там близко, уже рассвело, могут и на вас напасть. Потом к нам сыновья мои пришли с семьями. Они сварщики и придумали кое-что для защиты: взяли шланг, штуцер присоединили и подключили к газу, чтобы, в случае нападения включить газ, закрыть окно и поджечь. Утром, часов в 10-11 мы услышали, как ГАИ с микрофоном проезжает и объявляет, чтобы армяне из домов не выходили, детей в школу и детсады не отправляли и сидели дома. Положение, мол, сложное, нельзя выходить.

Это уже 29-го числа было. 2 дня мы сидели дома, готовились защищаться. На третий день закончился хлеб и жена моего старшего сына – она русская – решила пойти в магазин – говорит, меня, как русскую, наверное, не тронут. Пошла, купила хлеб и молоко и вернулась, сказала, что полно вокруг солдат, в микрофон объявляют, что они армян пришли защищать, собирают их. Этот день тоже провели дома.

1-го марта рано утром невестка опять вышла в магазин, видит, там уже армяне собрались. Она подошла, спросила – куда их везут, военные ей ответили, что в Баку. Ну мы собрались, все взяли, вышли, видим – броневик какой-то, что ли, или танк, один впереди, другой сзади, друг за дружкой приехали, армян из трех зданий собирают. Мы с плачем сели – оставить дом, все имущество, в одном халате уехать… Понимаете, какое серьезное было положение?

Нас привезли к зданию сумгаитского горкома. Смотрю – столько там армян! Я не думала, что в Сумгаите так много армян живет. А военные в микрофон говорят: может, у кого-то родственники, знакомые где-то остались, скажите адрес, мы поедем, привезем. Короче, мы там остались. Поздно вечером муж говорит, что среди нас есть и люди другой национальности, это военный ему сказал. Потом военные пришли, поднялись на сцену и объявили, чтобы все мужчины старше 16 лет вышли на улицу. Вышли, потом с новыми паспортами их по одному впускали обратно. В этот день, оказывается, двоих турок поймали с двумя бутылками бензина, ночью они должны были взорвать здание. После этого уже они сторожей у дверей поставили, милицию, солдат для проверки: все входящие и выходящие свои новые книжки показывали с фотографиями.

Мы там 11 дней пробыли, и я трех солдат видела погибших. В те дни сумгаитская “скорая” не работала – только прибывшие в город бакинские врачи. Я была ранена, и когда рана воспалилась, меня посадили в машину, чтобы отвезти в операционную. И там, в машине, я увидела трех солдат, их везли, чтобы отправить домой. Я поняла, что они мертвы, потому что на лица были натянуты белые простыни, ноги только были видны этих детей. И врачи между собой возмущались – мол, что происходит, почему в советской стране эти дети должны были умереть…Это было, наверное, 3 марта.

Спустя 11 дней Краев сам пришел в горком, собрание провел. Сеидов с ним пришел, но народ не дал ему говорить, сказали, нам не нужны твои разговоры и просьбы. Я подошла к Краеву, говорю, товарищ генерал, долго мы будем здесь мучиться? Он отвечает – что делать? Если есть возможность выйти отсюда – выходите, а если нет, можете оставаться до мая, потому что до мая я здесь, спасу ваши жизни. Я ему говорю – мол, это какой год, где мы находимся, Германия на нас напала или, может, Америка напала, что нас так убивают. Я, говорю, войны не видела, но сейчас вижу, столько танков и столько солдат в нашем Сумгаите зачем собрались, если ничего нет, зачем армян убивают, если в мирное время живем?

Краев сказал – вы все правильно говорите, немцы даже такого не делали. И рассказал о том, как он получил сообщение о нападении на армянскую семью и поехал туда с солдатами. Пока они добирались, с 5-го этажа парня выбросили, он умер. Потом они поднялись в эту квартиру и увидели, что все разбито, сломано, и женщина лежит убитая – голова отрезана, в животе… живот разрезан и туда голова вложена. Я это от него сама слышала.

1 Братья Альберт и Валерий Аванесяны были одновременно зверски убиты на улице возле своего дома. См. рассказы Риммы Аванесян и Альвины Балуян в сборнике “Сумгаитская трагедия в свидетельствах очевидцев”, т. 1.

Дополнительные материалы и фото – на сайте karabakhrecords.info