Сумгаитская трагедия в свидетельствах очевидцев

Книга вторая

Опубликовано: Июнь 10, 2016

Ваграмова Ирина

Проживала в Сумгаите по адресу: 4 квартал, дом 27, кв. 12
Работала в ЖЭКе N8

В нашей семье 29 февраля убили отца моего мужа Бориса – Бабаяна Аршака Аслановича. До этого 3 дня в городе проходили демонстрации. Толпы бандитов разбивали витрины, жгли сапожные и газетные ларьки, где работали армяне, ателье, киоски и т.д. Но никто не останавливал и не разгонял их, хотя они во весь голос кричали: “Смерть армянам”. Ночью 28-го числа в городе был страшный погром, а уже рано утром работники ЖЭКов принялись вставлять стекла в окна квартир армян и убирать во дворах.

В ночь с 28-го на 29-е мы были дома. В окно видели, как во дворе напротив толпа кричала, громила квартиры, слышали крик женщины. У кого-то мебель с балкона выбрасывали, у других машину сожгли… в двух словах всего не описать. В ту же ночь напали и на нашу квартиру. У погромщиков в руках были ножи, топоры я видела, железные прутья, ножки от чьей-то поломанной мебели, палки. Меня и свекровь зверски избили, квартиру ограбили. Свекра моего ударили по голове чем-то железным, он два часа лежал без сознания, весь в крови. Так и умер.

Мы все время звонили в милицию, “скорую”, но никто не приехал и не оказал помощи. В “скорой” либо давали отбой, либо сваливали на милицию – дескать, туда звоните, а то и вовсе говорили, мол, так вам и надо… Соседи, с которыми мы всегда были в хороших отношениях, ничего не сделали, чтобы помочь нам в ту ночь, даже после того, как ушли бандиты. А ведь рядом медсестра жила и она знала, что отец еще жив и нуждается в медпомощи…Там и мужчина партработник жил, но он и двери не открыл, ни слова не сказал, хотя знал, что у нас в квартире ребенок. Это не люди, нет.

Ни одной “скорой” или милицейской машины в ту ночь я не слышала и не видела. Правда, под утро к нам зашел милиционер, но по его поведению и улыбке можно было сказать, что и он за этим же пришел – разбоем и грабежом. А так никаких мер не принимали, просто стояли и смотрели, и не мешали тому, что на их глазах творилось.

Утром, когда мы с мамой вышли, на улицу страшно было смотреть. Все было как после войны, повсюду во дворах валялись сожженные вещи, квартиры, где жили армяне, были разгромлены, без стекол, с черными обугленными стенами, кое-где шел еще дым, на улицах валялись камни, железные прутья, палки. Утром везде уже стояли военные, и я увидела, как на перекрестке, где был маленький магазинчик, на асфальте лежали бутылки или с бензином или с чем-то еще. 2 парня подбежали, подняли их и стали бросать в стоявший рядом бронетранспортер с солдатами.

А 29-го февраля военные по 5-6 человек в касках, с дубинками в руках выводили из квартир и провожали до машины каждую армянскую семью. Эвакуировали среди бела дня, в мирное время. Мы тоже тогда поехали на машине в Баку, а затем вообще уехали оттуда.