Сумгаитская трагедия в свидетельствах очевидцев

Книга вторая

Опубликовано: Июнь 10, 2016

Бадунц Меланья Арутюновна

Родилась в 1943г.

Я вышла замуж в 1962 г. и в октябре того же года приехала в Сумгаит на постоянное жительство. Была свидетельницей тех бесчинств и насилия, которые творились в Сумгаите с 27 февраля до 29 февраля, до того момента, когда солдаты помогли нам перебраться в здание горкома партии.

27 февраля примерно между 15 и 16 часами я пошла к своей двоюродной сестре Акопян Эмме, которая живет во втором микрорайоне. Там мы пробыли около трех часов, вместе со мной был мой муж Бадунц Гамлет Тигранович. В это время к сестре постучалась наша односельчанка Шахнуманц Марал, которая работала в парикмахерской на площади Ленина. Она сказала нам, что на площади собралось много народа, которые выкрикивают антиармянские лозунги. Услышав это, моя сестра предложила поехать на площадь и увидеть своими глазами, что там творится, потому что мы не верили, что такое может быть.

Я, мой муж, сестра, ее муж и свекровь дочери моей сестры Тереза Агасян сели на машину и поехали на площадь Ленина. Около 19 часов мы приехали на площадь, из машины вышли все, кроме меня и моего мужа, и подошли ближе к толпе. Минут через двадцать они вернулись. После этого мы подвезли сестру и ее мужа к их дому и поехали в шестой микрорайон к будущей свекрови моей дочери Месропян Артик. Оттуда мы забрали мою племянницу и Месропян Свету, дочь Артик, и повезли их к себе домой.

Около 22 часов позвонила Тереза и сказала, что толпа хулиганов идет по улицам, все ломая на своем пути, и страшно кричит. Потом позвонила моя золовка Евгения Акопян и сказала, что директор кинотеатра, в котором она работала, позвонил ей и сказал, чтоб в воскресенье она не выходила на работу. В этот день мой муж должен был пойти на работу, на почту, развозить телеграммы, но не пошел, потому что не был уверен в безопасности. В эту ночь я больше ничего не слышала.

На следующий день, 28 февраля между 7 и 8 часами утра муж поехал на работу, так как позвонил заместитель начальника почты Азиз, фамилию я не знаю, и пообещал, что будет все время вместе с ним. Примерно в 11 часам муж позвонил и сказал, что скоро закончит и придет домой. Около 13 часов он вернулся и рассказал, что на улицах очень много народу, все они что-то кричат. Примерно в 16 часов к нам пришла соседка по площадке и сказала, чтобы мы не выходили на улицу, потому что в городе разбой, убивают и грабят армян.

Я попросила ее купить хлеб и через некоторое время ее сын принес нам хлеб. Они предложили переночевать у них дома, где нам будет безопасней. Около 18 часов моя племянница Этерик Аветисян услышала шум с улицы, Света подошла к окну, посмотрела и в ужасе отвернулась, сказав, что толпа идет в сторону нашего дома. Мы все зашли в квартиру соседей и собрались в их спальне, а сама соседка вышла на балкон, а потом рассказала, что соседи из нашего дома, азербайджанцы, собравшись у подьезда, не пускали туда бандитов.
Она подозвала меня к окну, и я увидела, что с четвертого этажа дома № 65, где живут армяне, мать семейства по имени Света и еще несколько женщин с веранды кричат о помощи. Позже в горкоме я увидела сына Светы и узнала, что его ударили по голове – чем именно не знаю. В окно я увидела, что в сторону нашего дома бежит муж моей золовки Жора Шагаянц. Я вышла на площадку и он зашел к нам в квартиру. Жора рассказал, что к ним во двор ворвалась толпа и хотела перевернуть его машину, но сосед-азербайджанец отогнал их, сказав, что это его машина. После этого мы позвонили его дочери Вале, которая живет в третьем микрорайоне.

Валя попросила нас как можно скорей позвонить в милицию, потому что в их подьезде бандиты зашли в квартиру дяди Саши, их соседа, там стали издеваться над его дочерьми, ломать все в квартире, и она боится, что поднимутся к ним. После этого я позвонила в горком партии по телефону 3-33-54, но ответа опять не было. Я несколько раз пробовала соединиться по тем же телефонам с милицией или горкомом, но вновь безрезультатно. Тогда я позвонила Вале, она взяла трубку и сказала, что в их квартиру уже пытаются ворваться. Я опять стала звонить в милицию и горком и опять без ответа. Я снова позвонила Вале, но услышала в трубке только гудки отбоя.

После этого Жора с женой выбежали из нашего дома, а я пошла к соседке. Эту ночь мы провели у соседей. На следующий день 29 февраля утром пришли Жора с сыном Валериком и рассказали, что 28 февраля ворвавшиеся бандиты убили свекровь и свекра Вали, Чаркеза и Эмму ¹, но, как потом выяснилось, Чаркез остался жив. В это время позвонил товарищ по работе моего мужа, Амбарцумян Миша, и спросил, пойдет ли мой муж на работу. Муж ответил: “Ты что, с ума сошел, какая работа сейчас”, на что Миша ответил, что он упаковывает свои вещи и хочет уйти из квартиры.

К нам позвонила также Агасян Тереза и рассказала, что она своими глазами видела, как в 45 квартире, в доме напротив из подъезда вывели совершенно голую молодую женщину и куда-то повели. Примерно в это время пришла с работы моя соседка Гюлюш, на которой был красный головной платок. Я удивилась этому, а она мне сказала, что набросила его из страха, чтобы все знали, что она азербайджанка. Гюлюш была очень взволнована и рассказала, что в городе убивают людей, сжигают дома и убивают даже азербайджанцев, которые прячут армян. Потом пришел ее муж Агапа, он был очень бледен, и сказал, что в третьем микрорайоне творится что-то страшное, настоящая резня.
Мой муж попросил его проводить нас на поезд в любом направлении и дал ему деньги на билеты. Агапа сразу ушел, но очень быстро вернулся. Его жена была у нас дома, он ее отправил домой, а нам сказал, чтоб мы закрыли двери и никуда не выходили. Я сказала Свете и Этерик, чтоб они оделись потеплей, положили в сумку сахар и спички и собрались уходить из дома. Я попросила соседей сохранить у себя приданое моей дочери и, если мы останемся живы, вернуть его нам, а если нет, переслать нашим родственникам в Мартакерт. Они со слезами согласились. Эти вещи до сих пор у них.

Мы вчетвером вышли из дома и направились в сторону дач. Там мы встретили азербайджанца – знакомого моего мужа, имени которого я не знаю. Он предупредил, чтобы мы не шли в сторону дач, однако на вопрос – куда же нам деваться, ничего не смог ответить. Мы решили пойти к железнодорожному вокзалу. Остановившись недалеко от вокзала, начали ждать, пока подойдет какой-нибудь поезд, но увидев, что никакого движения нет, мы решили попробовать пойти к одной знакомой азербайджанке, которая жила недалеко от вокзала. Ее зовут Медина, а мужа Низами, фамилию не знаю.

Дверь в их квартиру открыл Низами, он немой с рождения. Увидев меня, схватил за руку и затащил домой. Потом вышел из квартиры и привел моего мужа и девочек. Эту ночь мы провели у них. От них я позвонила к своей сестре Эмме, которая мне сказала, что в городе уже солдаты и они забирают армян в безопасное место. Я позвонила в горком по указанному выше номеру и мне обещали приехать за нами, но в тот день и ночь не приехали. 1 марта весь день мы провели у Низами, а вечером к его дому подошли два танка и один автобус “Икарус” с солдатами.

Я вышла на улицу, побежала в сторону солдат и попросила помочь нам. Солдаты пришли со мной в дом, где остались мой муж и девочки, и перевезли нас в горком. Через два дня нас в сопровождении военных перевезли в поселок Насосный, в военный городок. Вечером 8 марта я, мой муж и Этерик под охраной солдат вернулись к себе в квартиру. Ее не тронули. А машину наш сосед, имени которого я не помню, спрятал в деревне Джорат, рядом с Сумгаитом. Мы с мужем проводили Этерик из Баку в Мартакерт, после чего поехали в Степанакерт, откуда самолетом вылетели в Ереван.

23 марта 1988 г.
с. Арзакан Разданского р-на Армянской ССР

Источник: genproc.am

1 Эмма Григорян, 58 лет. Обнаженную вывели во двор, посадили на скамейку, прижигали тело сигаретами. Потом надругались, переломали ребра, разбили голову. См. рассказы В. Шагаянц в сборнике “Сумгаитская трагедия в свидетельствах очевидцев”, т.1, а также Э. Григоряна в настоящем сборнике.