Сумгаитская трагедия в свидетельствах очевидцев

Книга вторая

Опубликовано: Июнь 10, 2016

Арутюнян Гумаш Николаевна

Арутюнян Гумаш Николаевна
Родилась в 1929г.

Наша семья переехала в Сумгаит в 1954 году. Сперва жили в бараках, а в 1970г. получили трехкомнатную квартиру в центре города. С нами вместе проживал младший сын Николай с женой и с ребенком. Старший сын со своей семьей жил отдельно. В нашем доме проживают 3 армянские семьи, много азербайджанцев и русских. Со всеми соседями у нас были хорошие, доброжелательные отношения.

В субботу 27 февраля у меня был день рождения. Все мои дети с семьями были у нас дома, пришли также родственники и друзья. К 17 часам позвонила Роза – сестра моей подруги, и сказала, чтобы все гости разошлись, так как на улицах что-то странное творится, на площади около горкома партии собралось несколько тысяч бесчинствующих людей, которые скандируют: “Смерть армянам, да здравствует Азербайджан”.

Гости ушли. Через некоторое время со стороны горкома по нашей улице прошла толпа – около 2-3 тысяч человек – и повернула в сторону госбанка. Они скандировали: “Смерть армянам, да здравствует Азербайджан”. Но этой ночью мы спали спокойно. На следующий день с 10 часов утра по нашей улице без конца проходили толпы людей с плакатами, содержание, которых я не рассмотрела.

Все они размахивали руками и выкрикивали то же самое, что и накануне. Около полудня в 300 метрах от нашего дома перевернули автомашину зеленого цвета, которая сразу воспламенилась. Огромная масса побежала в другую сторону и перевернула другую машину, грязно-белого цвета, которая тоже моментально сгорела.

Через 2-3 минуты со стороны горкома подъехал красный автомобиль “Жигули”, который толпа остановила перед нашим домом. Послышалась команда “разойдитесь, дайте ему проехать, а то могут и его машину разбить, а самого убить”. Мы поняли, что водитель был свой, азербайджанец. Машина повернула назад и уехала без повреждений. Вдали от нас, по разные стороны мы замечали огонь и дым, но что именно горело – не могли разобрать.

К вечеру по нашей улице проехал один танк, за которым шли 20-25 солдат с пластмассовыми щитами. Из толпы солдат забрасывали камнями и в конце концов военные вместе с танком ушли. В это же время появилась пожарная машина , которая начала поливать толпу водой, но это не помогло и пожарные тоже уехали. Я обратила внимание, что люди в милицейской форме ходили по нашей улице, не реагируя на бесчинства погромщиков, а те, в свою очередь, не обращали внимания на милиционеров. Вечером мы решили не зажигать свет в нашей квартире, надеясь избежать нападения. Начало темнеть, когда позвонила жена старшего сына, они живут в доме напротив, и сообщила, что в соседнем доме из квартиры Хондкаряна через балкон бросают на улицу вещи ¹.

Мы вышли на балкон, откуда виден дом Хондкарянов. Увидели во дворе горевшую мебель, постельные принадлежности, книги, одежду. Я заметила, что сверху бросили два ковра, завернутых в ткань белого цвета, которые какой-то человек один за другим забрал и унес в соседний бетонный дом. Внизу возле костра прохаживались 4-5 милиционеров, а человек 30 скандировали: “ Смерть армянам, ура”. Из окон люди наблюдали за этим варварством, никак не реагируя. Возле костра радостно бегали дети. В квартире Хондкаряна спокойно орудовали 10-12 человек, которые бросали с 3-го этажа домашние вещи. Им было примерно лет 20-22. Спустившись вниз, эти же люди по чьей-то подсказке пошли в сторону другой квартиры в соседнем подъезде. Боясь, что к нам тоже придут, мы вышли из квартиры.

Когда во дворе все утихло, сын пошел узнать обстановку. Он вернулся почти через час и сказал, что в квартире никого нет. Войдя через окно в свою квартиру, мы увидели, что все двери и окна побиты, осталась целой только дверь ванной. Шкафы, кровать, серванты – вся мебель была разбита. Цветной телевизор с подставкой и ковры видимо унесли вместе с креслами венгерского гарнитура. Диван был разрублен топором.
Час-полтора мы просидели в ванной. За это время кто-то зашел в квартиру и ушел минут через 15-20, а мы от испуга не знали куда деться. Потом во дворе все стихло, и мы начали искать одежду, но нашли только мой жилет. Фактически мы остались голыми. Сын был в спортивном костюме, муж – в сорочке и ночной пижаме, я – в ночной рубашке и кофте. На улице по-прежнему кричали, скандировали. Выйдя из дома, мы пошли в сторону 16-го квартала, затем – к заводу БТЗ, избегая больших улиц и дорог. Так, пешком, мы дошли до села, где жила дочь. Она спрятала нас в сарае, где мы провели двое суток. Вышли 2 марта и зашли в квартиру дочери по одному, чтобы нас не заметили.

На пятые сутки, узнав, что армян собирают в нескольких местах и охраняют, мы решили поехать в Сумгаит. В санатории “Химик” нашли обоих сыновей с женами. Оставались в санатории до 14 марта, после чего на самолете прилетели в Ереван.

Примерно 9-10 марта в санаторий прибыла комиссия, которая вместе с нами поехала осматривать наши дома. Двери были установлены, окна застеклены. Все разбитое имущество было собрано в углах. Комиссия составила акт, который я подписала. На их машине нас привезли обратно в санаторий. Нам предложили квартиру в другом квартале города, но мы отказались.

У меня сложилось впечатление, что толпа была организована и управляема. Они знали, где живут армяне, более того, чья-то рука направляла их на погромы. Почему-то именно в дни бесчинств в подъездах появились таблички с фамилиями жителей, видимо, чтобы легче было найти армян. Большинство погромщиков составляли мужчины 30-35 лет. Среди них были и подростки, которые не отставали от старших в активности.

В санаторий я встретила мать жены старшего сына, которую зовут Григорян Лусине, живет в Объединенном квартале Сумгаита. Она рассказала, что 29 февраля в понедельник ночью к ним домой пришел мой сын с семьей. Они позвонили этой же ночью в горвоенкомат, откуда им предоставили автобус, отвезли до станции. Лусине также сказала, что моя внучка – Кристина Арутюнян стала свидетелем убийства молодой девушки из их дома. Внучка не указала личность убитой и кто ее убивал. Подробности убийства она тоже не рассказала, но именно по ее требованию сын, забрав обеих дочерей, с женой перебрался к своей теще. Внучка была сильно испугана.

В том же санатории женщина по имени Женя рассказала, как 28 или 29 февраля к ним ворвались 10 человек, повязали мужа в столовой и стали избивать его. Затем ему на рот положили утюг, бросили на него всю мебель, угрожали убить. Группа разделилась на три части. Первая расправлялась с мужем, вторая связала руки и жестоко избивала саму Женю. А третья часть занималась дочерьми Жени. Они раздели их догола, избили и по очереди изнасиловали обеих на глазах матери. Потом их голыми выбросили в подъезд и ушли, оставив Женю и Гришу со связанными руками.

Женщина по имени Лена, проживающая в 3-м квартале города, рассказывала, что к ним ворвалась группа бандитов. Муж оказал им сопротивление и его убили во дворе дома. В руках преступников были ножи, рукоятки, железные прутья. Сын смог убежать. Когда начали издеваться над самой Леной, раздев ее догола, пришла соседка- азербайджанка. Она не дала погромщикам резать ее груди и увела ее к себе домой. А спустя день Лена нашла сына, убитого и сожженного возле школы.

Моя семья до сих пор не может прийти в себя. Состояние здоровья ухудшилось, все внутри трясет, началась бессонница, мучает неопределенность нашего положения. Согласны жить даже на улице, но в Сумгаит не вернемся. Сейчас даже в родную деревню Чардахлу Шамхорского района не поедем из за страха.

17 марта 1988 г.

с. Арзакан Разданского р-на Армянской ССР

Источник: genproc.am

1 См. рассказ Датико Хондкаряна в сборнике “Сумгаитская трагедия в свидетельствах очевидцев”, т. 1.