Сумгаитская трагедия в свидетельствах очевидцев

Книга вторая

Опубликовано: Июнь 10, 2016

Кочарян Гегецик Бахшиевна

Родилась в 1942г.

Проживала в Сумгаите по адресу: 17-й микрорайон, дом 51, кв. 59.
Работала начальником ЖЭКа N11, который обслуживал 17-й, 10-й и 18-й
микрорайоны города.

В Сумгаите я жила вместе со свекровью – Мелкумян Фирузой Аракеловной, ей 70 лет было, и двумя дочерьми – Кочарян Стеллой и Кочарян Нинель. Свекровь убили 29-го февраля примерно в 4 часа дня.

Накануне, 28 февраля, моя работница, дворничиха Балаханум Исмаилова пришла к нам домой и сказала, что бывшая работница нашего ЖЭКа Севиль Аскерова готовится показать нашу квартиру погромщикам и привести банду, чтобы убили нас. Она даже время назвала – около 3 часов, предупредила, чтобы мы были осторожны. Меня в это время дома не было, она говорила со свекровью. Но я не придала значения ее словам, не поверила, что такое возможно. Тем более что я пользовалась уважением и доверием жильцов нашего района.

29 февраля собралась на работу. Во дворе встретила Римму Кочарян. Мы не родственники, просто однофамилицы. Она остановила меня и сказала, что нельзя идти на работу. Я спросила, в чем дело? Она говорит, там люди с бутылками стоят на балконах и если я пойду, они убьют меня. Я все равно хотела идти, но она не пустила. В это время ко мне подошел управдом Исмаилов Вагиф, который в нашем ЖЭКе исполнял обязанности главного инженера. Я дала ему ключи и сказала, что раз такое положение, пусть ключи будут у тебя. И вернулась домой.

Многие жильцы нашего дома, мои работники, знакомые заходили к нам, пришел даже председатель совета аксакалов Махмудов Джамиль. Они все приглашали нас к себе домой, но я сказала, что мы никуда не уйдем. Это было примерно в 3 часа дня. Зашел и Ширинов Аршад, который жил напротив нас, на 2-м этаже в однокомнатной квартире. Он не просто пригласил нас к себе, но умолял, даже заставлял. Я все равно не хотела, но свекровь прямо толкнула меня к ним, она мне шептала на ухо, мол, опомнись, девушек могут опозорить, давай пойдем к соседям. У меня была и сестра Нвард с детьми.

И мы пошли к Аршаду. А свекровь обратно домой ушла, сказав, что скоро вернется. В этот день мы пекли свежий хлеб, и она, вернувшись, принесла с собой 4 хлеба, положила на стол и просила съесть. Но через 5 минут она снова собралась выходить, и я говорю, если ты опять домой, тогда все вместе пойдем. Она приложила палец к губам, мол, молчи, и ушла. Я думала, она кое-что забыла, зайдет и вернется. А потом от Аршада узнала, что она на кухне ему сказала: “Ты ей не говори, но я не хочу, чтоб квартира пустовала. Они намерены убить нас и если увидят, что дома никого нет, то обязательно будут искать и мои внучки попадут им в руки. Будь что будет. Пусть она не знает”.

И еще она мне сказала перед уходом: “Галя, джана, не обижайся, но хочу попросить – пусть твоя сестра с сыновьями уйдет к нашему свату”. А сват жил в 10 микрорайоне, в двух остановках от нас. “Здесь, говорит, однокомнатная, если даже с нами что-то случится, хотя бы они будут спасены”. Она заставила сестру, та взяла 2 хлеба и вышла с детьми. Она потом рассказала, что по дороге встретила бандитов, но так как в руках у нее был хлеб, они не заподозрили, что она армянка, подумали, раз спокойно идет с хлебом, значит, азербайджанка. Они потом со сватом вместе в Баку уехали.

Спустя 7 минут после ухода свекрови появились бандиты и топором начали бить по нашей двери, требуя открыть. Что было после, я не знаю, потому что потеряла сознание. А младшая дочь смотрела в глазок. Она запомнила лица нескольких из них и потом опознала во время следствия. Девочка увидела, как они вошли. Пробыли там, по-моему, не больше 10-и минут. Ограбили, искали что-то, всю постель перевернули, топором по пианино ударили (это все потом выяснилось), потом хлопнули дверью и ушли. Когда они подошли к нашим дверям, я слышала голос Аскеровой Севиль. Она стояла прямо у подъезда, я слышала, как она на азербайджанском говорила им – 2-й этаж, левая дверь. Соседи видели из окон, как она стояла во дворе и после того, как бандиты вышли из нашей квартиры и пальцем показали, что убили одного человека, она, говорила им, мол, почему одного, там должно быть четверо. И они, уходя, угрожали, что вернутся и займутся теми, у кого найдут нас и их тоже убьют.

Ширимов Аршад закрыл нас в своей квартире и вышел во двор. На лестнице его остановили и, угрожая топором, требовали сказать, где мы. Он ответил, что мы ушли еще с утра, а были бы дома, он бы сам нас убил. Когда они ушли, Аршад вернулся и сказал, что они могут вернуться, что он за себя не боится, но ему трудно будет смотреть, если что-то с девушками сделают. Поэтому надо уходить. И предложил нам подняться на крышу. Мне было страшно даже думать об этом, но тут старшая дочь начала убеждать меня спрятаться на крыше, говорит, может, даст Бог, живыми останемся. И мы поднялись – в одних халатах, босыми – тапочки сняли, чтобы шагов не слышно было по лестнице.

Мы оставались на крыше несколько часов. Около 10 часов вечера я сказала, что надо спуститься. Было очень холодно, мы буквально окоченели. Говорю, давайте спустимся, хоть умрем по-человечески, вон бабушка осталась дома, не испугалась. Спустились. Стучались в двери соседей, на 5-м этаже не открыли, на 4-м тоже. На 3-м этаже Аркел Нариманов узнал мой голос, открыл, обнял нас и спрашивает, а где бабушка? У нас не было сил отвечать, девушки плакали, а я опять потеряла сознание. Он начал нас успокаивать, уверял, что только через его труп они до нас дотронутся. Освободил шкаф, примерял, как мы можем там поместиться. Они с женой Зейнаб нас накормили, напоили чаем. Ночью никто не спал, до утра обсуждали, как нам лучше выйти из дома. Нариманов все спрашивал, у кого из моих знакомых есть машина, чтобы приехали за нами, остальное, мол, его дело. У меня было очень много знакомых с машинами, но представляете, в каком я была состоянии, что никого не смогла вспомнить и назвать..
Потом Аркел вышел посмотреть, что творится в городе. Вернулся, говорит тихо вроде, танки стоят, БТРы. Тут в дверь постучали, он нас в шифоньер спрятал, закрыл одеждой. Из-за двери говорят, мол, мы из прокуратуры, знаем, что Галина Бахшиевна у вас, откройте. И показали удостоверения. Их несколько человек было, в том числе из 20-го отделения милиции. Нариманов открыл дверь шифоньера, мы вышли. Я одного из них знала, Кулиева Исмеда, он как увидел нас, обнял, на глазах появились слезы. Сказал, забирает нас, чтобы спасти.

Мы спустились на 2-й этаж. Они открыли дверь в нашу квартиру, но нам зайти не дали, сперва сами зашли. Минут через 5 впустили, но только меня, детям не разрешили войти. И я увидела свекровь – она была убита, лежала вся в крови. У нее на лице с правой стороны были синяк и кровь от удара тупым концом топора, а вся левая сторона шеи и груди изрублена топором, в некоторых местах возле сердца были просто отрублены куски мяса. Я кричала, плакала, не могла оторваться от тела…

В тот же день нас увезли в клуб СК, потом в какой-то пансионат. Там ко мне пришли товарищи по работе и сказали – дайте согласие, чтобы мы вашу свекровь похоронили без вас. Вы, мол, плохо себя чувствуете, положение тяжелое, доверьтесь, мы отнесемся к ней как к родной. Но я не согласилась, сказала, что обязательно должна все сделать сама. Пошла на опознание, а на следующий день мы поехали за телом в какой-то экспериментальный институт. Я там увидела Энгельса из 3-го микрорайона, сына убитой Григорян Эммы ¹.

Мы встретились около этого института. Я стояла плакала, Энгельс подошел и обнял меня. Ждали долго, почти 3 часа. Нам сказали, что тела убитых везут из другой местности. Потом мы узнали, что трупы “гуляли” по Арменикенду, по разным бакинским моргам. Когда я зашла в морг, тел было очень много, очень… Не 32, как говорят, гораздо больше было. Мне дали список, чтобы я опознала людей, поскольку давно проживаю в Сумгаите. Так вот, у них на одном листе 2 списка было, двойная нумерация. Свекровь моя была в одном из них 31-й, в другом – 155-й. Один список, короткий, – для официального сообщения, а 2-й – длинный, настоящий…Эти числа – 31 и 155 – до сих пор у меня перед глазами.

Суд по делу моей свекрови был в августе 1988г. Мы с младшей дочерью вернулись в Сумгаит, дочка проходила свидетельницей. Ко мне приходили следователи, судья из Волгоградского областного суда, не помню уже фамилию. Этот судья ежедневно ходил ко мне, уговаривал, мол, можете быть уверены, что суд на 100% на вашей стороне, на стороне справедливости, но мы просто по-братски советуем, чтобы вы не являлись на суд. Говорили, что беспокоятся за нашу безопасность, что это в наших же интересах. Судья упрашивал, умолял, чтобы я уехала в Баку и дала телеграмму о том, что в связи с опасениями за свою жизнь и жизнь детей не могу явиться в суд и прошу, чтобы заседания проводили без нас.

Я все сомневалась, советовалась с друзьями, мне говорили – сделай как они говорят, уезжай, отправь телеграмму. Но я тянула до завершения суда. Хотела участвовать. На заседания ходила моя соседка Сабира, которая тоже была свидетельницей. Она говорила, что вроде суд проходит справедливо. Но приговор прочитали совершенно другой и подсудимые сразу, как только заседание окончилось, были освобождены и убежали домой. Все свидетели были возмущены и поражены тем, какой они спектакль с судом разыграли. Я написала кассационную жалобу в Волгоград, Москву, но все было бесполезно…

Потом я часто думала обо всем этом, сопоставляла все, что было до событий, чему я сама была свидетелем. И теперь я убеждена в организованности погромов. Приведу два факта.

Еще за 6 месяцев до этих событий ко мне пришел бывший житель Кафана, из села Давид Бек. Он обменял свой дом на квартиру в 5-м микрорайоне, и я помогла ему в этом. Еще тогда он рассказывал мне такие подробности о том, что скоро случится, что мне показалось это фантазией и я не придала значения его словам. Говорил, что жилищный обмен между Азербайджаном и Арменией остановлен, что якобы азербайджанцы, которые живут в Армении, собрали 2000 подписей и обратились к Лигачеву с требованиями. И вообще, что наверху уже все подкуплены, они, мол, на нашей (азербайджанской) стороне. По его словам, если вдруг что-то пойдет не так, то здесь, в Сумгаите, все подготовлено и такое начнется… Уже после этих событий я подумала, как могла не обратить на его рассказы внимания. А ведь это было осенью 1987 года.

И еще один случай. 25-го февраля у меня были гости из Шеки, азербайджанцы. В это время из соседней с нами 3-комнатной квартиры послышался шум. А я знала, что квартира пустовала, хозяйка там не жила. Вышла, смотрю – туда вещи заносят. Я говорю, кто вы, что делаете, а они мне отвечают, что это наши вещи, мы вселяемся сюда жить. Я говорю, давайте выносите вещи обратно, я не допущу, чтобы рядом с начальником ЖЭКа квартиранты жили. Они начали кричать, и тут женщина говорит мужу, мол, хозяйка говорила ей, что начальник ЖЭКа армянка. Говорит, давай лучше помолчим, скоро их вообще здесь не будет, гнать будут, убивать как собак. Так и сказала – скоро их вообще здесь не будет. Это было, повторяю, 25-го февраля..

Кстати, 27 февраля, после первых погромов, в Сумгаитском горкоме был созван партхозактив и дано указание о том, чтобы все квартиры и дворы, где были погромы, в оперативном порядке и в кратчайший срок были приведены в порядок. Чтобы не осталось никаких следов.

После сумгаитских событий я присутствовала как-то на митинге в Баку. Число и месяц не помню, я поехала туда тайком. И слышала агрессивную речь Бахтияра Вахабзаде и слышала, как артистка Зейнаб Ханларова кричала: “Слава героям Сумгаита”.

25 ноября 1988г.

г. Арташат, Армянская ССР.

1 Эмма Григорян, 58 лет. Обнаженную вывели во двор, посадили на скамейку, прижигали тело сигаретами. Потом надругались, переломали ребра, разбили голову. См. рассказы В. Шагаянц в сборнике “Сумгаитская трагедия в свидетельствах очевидцев”, т.1, а также Э. Григоряна в настоящем сборнике.