Геноцид длиною в век

Бакинская трагедия в свидетельствах очевидцев

Книга вторая

Опубликовано: Июль 14, 2017

Сергей Бабаян

Проживал в Баку по адресу: ул. Кецховели, 189

Я родился в Баку в августе 1965 года. Отец родом из карабахского села Сезнек, это недалеко от Степанакерта. Мать тоже карабахская, из Гадрутского района. Так что я полностью карабахский по крови.

У отца было семь братьев, пять из них переехали в Баку, двое остались в Сезнеке с родителями. Папа был портным и открыл в столице, как тогда говорили, свою точку по пошиву одежды. В конце 1939 года его призвали в армию, участвовал в войне. Демобилизовался в 1945 году и вернулся в Баку, хотя постоянно приезжал в свою деревню и нас, детей, возил туда.

Закончив школу, я поступил в институт, служил в армии в Ленинакане. И в школе, и в институте, и уже потом на работе я ощущал дискриминацию по отношению к себе. Хотя школа была русская, но директором был азербайджанец, и я всегда чувствовал себя человеком второго сорта. То же самое ощущение было у меня и в период учебы в Институте нефти и химии. А во время службы в армии, это был уже 1985 год, мы постоянно слышали разговоры о том, что могут начаться межнациональные трения.

Вернувшись в Баку, я сказал об этом отцу. Рассказал, что слышал разговоры в деревнях и в Ереване о том, что может случиться второй Геноцид. Он ответил, что понимает, о чем я говорю, потому что турки (так он называл азербайджанцев) ничего не понимают, кроме силы, и боятся только силы. Вспоминал рассказы своего отца, моего деда, который родился в 1915 году. Его предки были из окрестностей озера Ван – и дед был оттуда, и бабушка. В Карабах они переехали после трагических событий начала века. Мы дома общались на армянском языке, на карабахском диалекте. Отец понимал, что происходит, но мать категорически не хотела никуда уезжать, и моя бабушка, ее мама, тоже. Это и сгубило ее: она потом пропала без вести.

В 1989 году, устроившись в Москве, я приехал в Баку за родителями. Пошли за бабушкой, но она наотрез отказалась, заявила, что никуда не уедет. Все говорила, дескать, как могут меня здесь убить, если я прожила в Баку всю свою жизнь. Я ей сказал, что она если с нами не поедет, мы ее больше никогда не увидим. Но бабушка все равно отказалась. Ей тогда был 81 год. Устроила настоящую истерику, и я ничего не мог сделать. Она пропала, мы до сих пор не знаем, что с ней произошло.

После «сумгаита» я ожидал увидеть в газетах немедленные сообщения о том, что уволены министр внутренних дел Азербайджана и председатель Комитета госбезопасности, что столько-то человек арестовано, столько-то привлечено к ответственности… Был уверен, что так и будет. Но когда увидел, что ничего подобного не произошло, понял, что пора уезжать. Соседи постоянно говорили моей матери, чтобы взяла детей и покинула Баку. Я тогда проходил практику в институте и возвращался домой на автобусе. Как-то увидел, что улица перекрыта: оказывается, была большая демонстрация. Представители Народного фронта Азербайджана шли по улицам и громко кричали, что, дескать, армяне нас убивают в Карабахе и в Ереване и нам надо им отомстить. Я даже не могу передать, что со мной было в тот момент, потому что уже шли разговоры о том, что в транспорте проверяют документы, паспорта, вытаскивают армян, издеваются, избивают, а то и убивают их. Дома я сказал отцу, что больше ходить на работу не буду, потому что могу просто не вернуться. И в апреле 1988-го мы уехали. Приехали в аэропорт, купили билеты и вылетели. Проблем с отъездом у нас не было.

Фактически первая волна бегства из Баку была после «сумгаита». Она отошла, и я думаю, что тем самым власти проверяли что будет дальше. Из Азербайджана уехало определенное количество армян, но своей цели они не добились. Потому организовали вторую волну, еще более мощную, и мы уехали именно в этот период, а потом забрали своих родителей в Москву. Лично я зверства и убийства не видел, но эти огромные демонстрации с криками и воплями против армян просто неописуемы. Это все равно, что представить себе, что ты внутри этой толпы и тебя могут запросто растерзать.

Еще будучи в Москве, мы долго искали бабушку. Даже через программу «Найди меня». С соседями по двору разговаривали по телефону, там были семьи евреев и русских. Они сказали, что бабушка вышла из дома за хлебом и больше ее не видели.

Лансинг, штат Мичиган, США.
09.04.2016 г.